Фанфик описывает последние дни Томаса Кромвеля.Его мысли, чувства, воспоминания накануне казни.
Данное произведение создано исключительно на основе впечатлений автора от сериала и к историческому Кромвелю отношения не имеет.
читать дальше
В холодном мрачном узилище за тяжелым дубовым столом сидел человек. Он выглядел измученным и изможденным, и некогда привлекательное лицо словно почернело от перенесенных страданий. Порванная шелковая рубашка, еще недавно стоящая столько, сколько ни его отец, ни дед не заработали бы и за год праведных и не слишком трудов, сейчас эта рубашка не спасала от холода.
Узник встал, чтобы взять рваное изъеденное паразитами одеяло, и накинул его на плечи, чтобы хоть как-то согреться. Даже спустя две недели с начала его заключения он так и не привык к исходящему от рванины запаху, оставшемуся от его несчастных предшественников. Сколько их умерло здесь, не дождавшись казни: от холода, потери крови после перенесенной пытки или болевого шока?
Томас предположил, что не так уж и много, ведь палачи Тауэра были мастерами своего дела и никак не могли допустить,чтобы приговоренный получил меньше мучений, чем ему было предписано законом Англии. Его законом. Его и короля Генриха 8.
Он всегда выполнял волю короля, все его прихоти, предвосхищал все даже еще не возникшие желания, он стремился сделать своего властелина самым могущественным из ныне живущих правителей…Было ли хоть что-то от него самого в этих законопроектах, чтобы шло бы в разрез королевскому желанию?
Томас задумался о том, когда именно его стремления и воля короля слились в один общий поток. И когда его собственная воля начала теснить королевскую..
«Я наказан за мою гордыню, - подумал Кромвель. – Кто я такой, что осмелился вершить свою волю, выдавая ее за монаршую? Я пытался убедить Его Величество в необходимости того пути, который наметил я сам, и убедить его в том, будто он сам этого желает».
Так же когда-то поступал кардинал (его кардинал, улыбнулся Томас, вспоминая приветливое широкое лицо Уолси, его прежнего хозяина и благодетеля), подменял неопытные глупые попытки править страной тогда еще юного Тюдора своими мудрыми решениями. И делал это Уолси так мастерски, что Генрих долгие годы мог только ухмыляться на то, каким разумным и успешным было начало его царствования.
Уолси получил сполна за все свои труды, как только молодой лев почувствовал свою силу, и ему в этом помогли.
Анна.
Она явилась ко двору и одним движением рукава смахнула все двадцатилетние заслуги кардинала. А Генрих не помнил добра, он и не понял, чем был обязал сыну мясника, наоборот, поверив жестокому наговору Болейнов, почувствовал себя оскорбленным и преданным.
«И я тоже предал своего кардинала», - подумал Кромвель, вспоминая свои обещания, данные Уолси, так и не сдержанные. Вспомнил тот мрачный вечер, когда получил от опального канцлера письмо, в котором тот называл его «возлюбленным, дорогим Томасом» и просил походатайствовать перед королем… Вспомнил боль, сжимающую сердце, и слезы, которым он не позволил перелиться через край. Он порвал то письмо и, стискивая зубы, убеждал себя в том, что не в силах ничем помочь кардиналу. Что единственное, что в его силах – благородно пойти на дно следом за Уолси.
Да только взяться благородству у сына трактирщика-дебощира Уолтера, внука кузнеца? Нет, благородству его не учили, не прививали добрых привычек, не подавали счастливого примера. Все те качества, при помощи которых он пробивался сквозь эту жизнь, были даны ему при рождении: упорство, целеустремленность, острый и пытливый ум, смекалка, деловая хватка. Да, и еще способности к языкам.
А потом сама жизнь поработала над ним, причудливо обтесав природные черты: сначала подарила ему отменную реакцию и способность выживать в любых обстоятельствах, потом научила тому, как нравиться людям, как искать к каждой душе свой ключик, и как пользоваться всем этим себе во благо…Подумать только, битый голодный мальчишка из Путни, сбежавший из дома в 16 лет, и так преуспел в этом жестоком мире.
Данное произведение создано исключительно на основе впечатлений автора от сериала и к историческому Кромвелю отношения не имеет.
читать дальше
В холодном мрачном узилище за тяжелым дубовым столом сидел человек. Он выглядел измученным и изможденным, и некогда привлекательное лицо словно почернело от перенесенных страданий. Порванная шелковая рубашка, еще недавно стоящая столько, сколько ни его отец, ни дед не заработали бы и за год праведных и не слишком трудов, сейчас эта рубашка не спасала от холода.
Узник встал, чтобы взять рваное изъеденное паразитами одеяло, и накинул его на плечи, чтобы хоть как-то согреться. Даже спустя две недели с начала его заключения он так и не привык к исходящему от рванины запаху, оставшемуся от его несчастных предшественников. Сколько их умерло здесь, не дождавшись казни: от холода, потери крови после перенесенной пытки или болевого шока?
Томас предположил, что не так уж и много, ведь палачи Тауэра были мастерами своего дела и никак не могли допустить,чтобы приговоренный получил меньше мучений, чем ему было предписано законом Англии. Его законом. Его и короля Генриха 8.
Он всегда выполнял волю короля, все его прихоти, предвосхищал все даже еще не возникшие желания, он стремился сделать своего властелина самым могущественным из ныне живущих правителей…Было ли хоть что-то от него самого в этих законопроектах, чтобы шло бы в разрез королевскому желанию?
Томас задумался о том, когда именно его стремления и воля короля слились в один общий поток. И когда его собственная воля начала теснить королевскую..
«Я наказан за мою гордыню, - подумал Кромвель. – Кто я такой, что осмелился вершить свою волю, выдавая ее за монаршую? Я пытался убедить Его Величество в необходимости того пути, который наметил я сам, и убедить его в том, будто он сам этого желает».
Так же когда-то поступал кардинал (его кардинал, улыбнулся Томас, вспоминая приветливое широкое лицо Уолси, его прежнего хозяина и благодетеля), подменял неопытные глупые попытки править страной тогда еще юного Тюдора своими мудрыми решениями. И делал это Уолси так мастерски, что Генрих долгие годы мог только ухмыляться на то, каким разумным и успешным было начало его царствования.
Уолси получил сполна за все свои труды, как только молодой лев почувствовал свою силу, и ему в этом помогли.
Анна.
Она явилась ко двору и одним движением рукава смахнула все двадцатилетние заслуги кардинала. А Генрих не помнил добра, он и не понял, чем был обязал сыну мясника, наоборот, поверив жестокому наговору Болейнов, почувствовал себя оскорбленным и преданным.
«И я тоже предал своего кардинала», - подумал Кромвель, вспоминая свои обещания, данные Уолси, так и не сдержанные. Вспомнил тот мрачный вечер, когда получил от опального канцлера письмо, в котором тот называл его «возлюбленным, дорогим Томасом» и просил походатайствовать перед королем… Вспомнил боль, сжимающую сердце, и слезы, которым он не позволил перелиться через край. Он порвал то письмо и, стискивая зубы, убеждал себя в том, что не в силах ничем помочь кардиналу. Что единственное, что в его силах – благородно пойти на дно следом за Уолси.
Да только взяться благородству у сына трактирщика-дебощира Уолтера, внука кузнеца? Нет, благородству его не учили, не прививали добрых привычек, не подавали счастливого примера. Все те качества, при помощи которых он пробивался сквозь эту жизнь, были даны ему при рождении: упорство, целеустремленность, острый и пытливый ум, смекалка, деловая хватка. Да, и еще способности к языкам.
А потом сама жизнь поработала над ним, причудливо обтесав природные черты: сначала подарила ему отменную реакцию и способность выживать в любых обстоятельствах, потом научила тому, как нравиться людям, как искать к каждой душе свой ключик, и как пользоваться всем этим себе во благо…Подумать только, битый голодный мальчишка из Путни, сбежавший из дома в 16 лет, и так преуспел в этом жестоком мире.
-
-
15.11.2012 в 18:09Его законом. Его и короля Генриха 8.
чувствую слэшОна явилась ко двору и одним движением рукава смахнула все двадцатилетние заслуги кардинала.
Какая метафора!
Роуан Мэйфейер,
-
-
21.11.2012 в 08:44